Загадки генетики Митохондрии
Митохондрии не являются бактериями. Это не вирусы и не одноклеточные. Представляют они собой микроскопические тельца, обитающие в цитоплазме клеток эукариот, то есть таких, которые имеют ядра. Эти тельца необходимы для клеток. В них постоянно идёт процесс трансформации энергии, которую живой организм получает посредством пищи. Энергия эта преобразуется при помощи митохондрий (процесс окислительного фосфорилирования) в совсем иной вид энергии, приемлемый для клеточных ферментов – АТФ. Представляет последний собой адениновый нуклеотид. Он имеет не одну, а целых три фосфатные группы.
Фермент забирает энергию у АТФ. Делает он это, разрывая фосфатную цепочку и присваивая себе одну из трёх фосфатных групп. Таким образом адениновый нуклеотид превращается в аденозиндифосфат – АДФ. Митохондрия как раз и возвращает отданную фосфатную группу, и процесс повторяется вновь и вновь.
У каждой митохондрии есть своя собственная молекула ДНК. Кроме этого, маленькие тельца имеют и свои собственные РНК-полимеразы. В их задачу входит копировать мРНК с митохондриальной ДНК. Но и это ещё далеко не всё. Малышки имеют свой собственный аппарат белкового синтеза, свои рибосомы. Это очень странно, так как в цитоплазме содержится огромное количество своих клеточных, абсолютно нормальных рибосом. Но маленькие тельца категорически отказываются ими пользоваться.
У них есть всё то же, что и у клеток, но очень малого размера. Это вроде как понятно, ведь митохондрия микроскопична по отношению к самой клетке. Но умение самостоятельно строить белки вовсе не означает, что маленькие тельца абсолютно автономны, независимы и никак не связаны с ядерной ДНК. Своя собственная ДНК у них так мала, так ничтожна, что просто не в силах поместить в себе весь тот пласт информации о молекулах белков, который необходим для автономного существования.
Ко всем особенностям маленьких телец можно добавить ещё одну и пожалуй самую удивительную. У них имеется генетический код, абсолютно отличный от генетического кода клетки. То есть получается, что в одной клетке сосуществуют два абсолютно разных кода. Отсюда напрашивается вполне законное предположение, что маленькое тельце является далёким потомком одноклеточного организма. Когда-то очень давно митохондрия слилась с эукариотической клеткой и возник устойчивый симбиоз.
Быть может у всех клеток был код, схожий с кодом нынешних митохондрий, а затем в нём начали происходить определённые изменения. Также можно допустить, что далеко не всё живое на Земле произошло от подобных клеток с уже изменившимся кодом. Вполне возможно, что часть видов являются прямыми потомками древнейших клеток, обладавших митохондриальным кодом. А может быть, существуют виды, эволюционировавшие в своё время от клеток, получившихся после каких-то иных, пусть небольших изменений этого кода.
Более привлекательным представляется другое объяснение тому, что маленькие тельца обладают своим собственным кодом. Согласно этой точке зрения, коды малышек вовсе не более древние, а, наоборот, они моложе основного кода, и возникли тогда, когда большая часть митохондриальных генов уже «утекла» в ядро.
В результате этого процесса, в митохондриальной ДНК осталось очень мало генов. Это привело к тому, что изменение кода перестало представлять собой опасность как для митохондрии, так и для самой клетки в целом. Причиной подобного изменения стал процесс мутации синтеза белка в маленьком тельце, из-за соответствующих изменений в структурных генах. Таким образом, изменения кода компенсировались.
После этого гены перестали перетекать из маленьких телец в ядра. А произошло это из-за того, что аппарат клетки уже не мог подменять собой соответствующий аппарат, отвечающий за синтез белка самих митохондрий. Данная теория довольно убедительно объясняет, почему процесс перехода генов из митохондрии в ядро клетки не завершился полностью, а прекратился на каком-то определённом этапе и остался незавершённым.